Невеселый рассказ графини Орловой-Денисовой о детских годах, проведенных в стенах Смольного института, произвел сильное впечатление на гостей салона.

– Вот никогда бы не подумал, глядя на хорошо выученных девушек, выпускниц этого учебного заведения, через что им пришлось пройти, – с нескрываемым удивлением проговорил граф Лунин. – Надо будет обсудить этот вопрос с императором и императрицей, чтобы хоть немного улучшить жизнь слушательниц.

– Несомненно, это следует сделать, – поддержал идею графа Сергей Александрович. – Надеюсь, когда наши малютки подрастут, – тут он с любовью поглядел на располневшую супругу, – им не придется столкнуться с крайней суровостью Смольного.

– Je l’espère bien, – вздохнула Наталья Андреевна, – хотя обольщаться этими надеждами не имеет смысла. Девочкам и дальше придется с героической стойкостью переносить все тяготы институтской жизни.

– Матушка моя, – заговорил Прокопий Фомич, дядюшка хозяйки салона, – не в силах я более слушать твои рассуждения и помалкивать. Надобно и мне сказать… Да-а-а, грехи мои тяжкие… Вы тут о героизме глаголите. Танцы, музыка, французский, будь он неладен. Велика важность! И что это за героизм: танцевать да рукоделием заниматься? Чай, в удовольствие, ан нет?

– Дядюшка, вам не понять, – отмахнулась от старого родственника Наталья Андреевна, с неудовольствием поглядев на него. – Вы не были там, и не вам судить.

– Ох уж и сердита ты опять! – ухмыльнулся тот, насмешливо поглядев на племянницу. – Глупости это все, и только. Да, грехи мои тяжкие… Извольте, вот я сейчас расскажу об истинном героизме. Э-хе-хе…

– Естественно, любезный дядюшка, мы с удовольствием послушаем вашу историю, – улыбнувшись, проговорила графиня Меньшова-Рюмина. – Положительно, это будет самый интересный рассказ за вечер…