Пока Бог спит

 561 год… Смерть короля Хлотаря  I превращает четырех братьев, не желающих ни в чем уступать друг другу, во врагов.  Интриги, заговоры и убийства перерастают в открытое противостояние, когда стремительное восхождение к вершинам власти сменяется низложением и потерей короны. Жажда мести и мечты о могуществе приводят к началу «династических войн» между королевами: беспощадной Фредегондой и властной Брунгильдой. 

   Кто положит конец смертельной схватке, из-за которой земли франков превращены в поля сражений? Кто победит, а кто признает поражение? Эта история повествует не только о ненависти и вражде двух королев, сильных и спесивых, ревнивых и любящих… Это история могучего государства франков эпохи Меровингов, канувшей в Лету…

 

 

 

 Глава 1

                                                                                                                                      Nec Deus intersit^[1]

     Ночная тьма поглотила бесконечный лес, занимавший огромные пространства в 559 году от Рождества Христова.

Спрятавшись за грозовыми облаками, луна больше не желала освещать грешную землю, погрязшую в крови непрестанных войн. В окутанном мраком лесу не раздавалось ни единого звука, кроме зловещего уханья совы, протяжного воя голодных волков, рыскавших в поисках случайной жертвы, да далеких раскатов грома – предвестников надвигающейся грозы.

Во мраке ночи сквозь густую листву вдруг промелькнул огонек. Вслед за ним показались еще несколько… Вереница огней в густой мгле сопровождалась топотом копыт и голосами людей, скачущих сквозь дремучий лес.

 

 

       Неожиданно деревья расступились, и всадники оказались на большой лесной прогалине, посреди которой стояло высокое деревянное строение, окруженное более низкими домами.

– Где мы? – осведомился у одного из всадников рослый мужчина, подъехав к нему вплотную.

Тот только многозначительно улыбнулся и, спрыгнув с лошади, направился к входу главного дома.

– Что за странный шум? – пробормотал человек, вылезая из-под шкуры, служившей ему одеялом.

Тяжелой поступью он направился к окну и выглянул наружу. Но увидев многочисленную группу вооруженных людей, тотчас же отпрянул назад.

– Уже утро? Еще же совсем темно! – сонным голосом проговорила его жена, но тут же осеклась, увидев взволнованное лицо мужа. – Кто там, Феликс?

– Пока не знаю, но… догадываюсь. Оденься! – приказал он и, быстро накинув на себя плащ, вышел из комнаты.

Желая удовлетворить проснувшееся вместе с ней любопытство, женщина тоже выглянула в окно и радостно ахнула.

– Да это же принц Сигиберт! – воскликнула она и начала торопливо одеваться. – Вот удивится супруг, узнав, что мне удалось пристроить нашу девочку. Когда старый король умрет и принц получит наследство, мы станем первыми людьми в королевстве. А там, глядишь, и к другим дочерям посватаются.

События тем временем развивались стремительно и, увы, не так радужно, как то рисовалось воображению наивной хозяйки. Ее побледневший от испуга супруг уже стоял перед наследниками короля Хлотаря I – братьями Хильпериком, Харибертом, Гунтрамном и Сигибертом.

– Ты уверен, Хильперик, что это именно ТО место? – спрашивал брата принц Сигиберт, входя вслед за ним в дом и озадаченно глядя в сторону графа Феликса.

– Вне всяких сомнений, Сигиберт. Я редко ошибаюсь.

– Странное совпадение, – в задумчивости пробормотал Сигиберт, – но сюда я присылал Сигария с деньгами…

Он обвел взглядом комнату и еще раз пристально посмотрел на хозяина дома.

– Думаю, нам есть о чем поговорить, сеньор Феликс, не так ли? – усаживаясь на длинную лавку, стоявшую вдоль стены, насмешливым тоном произнес Сигиберт, на лице которого проступило понимание. – Итак, говори, мошенник, я слушаю!

– Я… я не понимаю вас, – пролепетал граф Феликс, чье лицо, напротив, исказилось от страха.

– Не понимаешь? – язвительно продолжал принц. – Значит, не понимаешь, о чем я тут говорю…

 Сигиберт встал и медленно приблизился к стоявшему посреди комнаты хозяину дома.

– Погоди, что происходит? – недоуменно глядя на брата, справился Хильперик. – Вы знакомы?

– Мы не только знакомы, но и скоро породнимся. Граф обещал мне в жены свою старшую дочь, Меренду.

– Этого не может быть! – вскричал Хильперик, мгновенно багровея от гнева. – Меренда предназначена мне. Так отец решил!

– Слышал, – сквозь зубы процедил Сигиберт, бросив уничижительный взгляд на брата.

Затем он повернулся в графу Феликсу и, выхватив меч из ножен, приставил к его горлу острие.

– Ну, плут, рассказывай, сколько мой брат заплатил за твою дочь? Меньше, чем я? Поэтому ты и решил продать ее мне, хотя ранее пообещал нашему королю, что отдашь ее Хильперику?.. Говори, иначе твоя голова завтра же будет главным украшением королевских ворот!

Произнеся это, принц слегка надавил на меч. На шее хозяина дома выступили алые капли крови.

– Сеньоры! Сеньоры! Пощадите! – с криком вбежала в комнату растрепанная женщина. – Это я, неразумная, во всем виновата! Не знал он ничего! Клянусь Святым Бенедиктом, я говорю правду!

– Молчи, женщина! – властным жестом остановил ее Сигиберт.

– Сигиберт, Хильперик, да объясните, наконец, что тут происходит! – потребовал Хариберт, явно пребывавший в неведении.

Он удивленно смотрел на братьев, которые с вызовом глядели друг на друга.

– Хариберт прав, – вступил в разговор четвертый брат, Гунтрамн. – Довольно говорить загадками.

– Этот мошенник, – Сигиберт еще раз надавил мечом на горло графа, – как оказалось, сначала пообещал отдать свою дочь Хильперику, и наш отец дал согласие на этот брак. Но тем временем, за спиной нашего доблестного короля, этот прохвост продал дочь мне за весьма приличную сумму…

– Так мы ждем объяснений, сеньор Феликс, – повернувшись к похолодевшему от ужаса хозяину дома, потребовал Гунтрамн.

– Я… я ничего об этом не знаю, сеньоры, – побледнев еще больше, отозвался тот. – Да, я обещал нашему дорогому королю отдать свою дочь одному из самых доблестных воинов королевства, принцу Хильперику. Но о том, что говорите сейчас вы, принц Сигиберт, я ничего не знаю. Я не видел этих денег, клянусь Святым Мартином!

– Ты лжешь! – взорвался Сигиберт, уязвленный словами сеньора Феликса.

Он не отводил от Хильперика недоброго взгляда. Неприязнь к брату объяснялась многими причинами. И тем, что Хильперик был младшим в семье, а потому любимцем престарелого короля. И тем, что брат был единственным сыном третьей жены Хлотаря I, которую обожал отец и которую так ненавидел Сигиберт. Кроме того, Хильперик был смел, наделен при небольшом росте необыкновенной силой и удачлив в бою. Король часто ставил его в пример братьям, чем вызывал еще большую зависть в сердце молодого принца.

– Что сделал ты с теми деньгами, которые передал тебе мой слуга? – продолжил Сигиберт допрашивать хозяина дома.

– Деньги? – растерянно поглядев на брата, переспросил Хильперик. – Какие деньги?

Злой огонек загорелся в его глазах. Хильперик, в свою очередь, тоже завидовал Сигиберту, поскольку тот был весьма привлекателен внешне: высок, статен и могуч. Он с легкостью добивался расположения красивейших женщин королевства, что необычайно злило младшего брата.

– Деньги, которые этот мошенник присвоил себе и теперь делает вид, что будто бы ничего не слышал о них… 15 тысяч золотых, – прогремел Сигиберт. – Мошенник! Ты заслуживаешь смерти! А отец еще пожаловал ему в качестве аллода^[2] огромный участок земли.

– Сеньоры, пощадите! – запричитала женщина, упав на колени перед принцами. – Это только моя вина! Только моя! Это я взяла деньги во время отсутствия мужа. Я ничего не знала о сделке. Да покарают меня небеса, если я лгу! А деньги… Я хотела отдать их мужу, да дьявол попутал: не сделала этого. Уж больно скуп он, а дочкам не лишним было бы новые платья сшить, да к тому же год опять неурожайный: то засуха, то ливни… Простите меня, справедливые сеньоры, клянусь, что не из дурных побуждений совершила я этот грех…

Женщина залилась горючими слезами, причитая и взывая к небесам. Мужчины молча наблюдали за ней, не чувствуя при этом ни капли жалости. Наконец, самый старший из братьев, Хариберт, прервал молчание:

– Довольно, встань! – Он жестом велел ей подняться. – Ты говоришь, что деньги ушли на платья дочкам? Так давай мы посмотрим на них: и на дочек, и на наряды.

Холодный пот выступил на лице хозяина. Он хорошо знал о похождениях любвеобильных братьев. Сеньор Феликс попытался возразить, но мощный удар отбросил его в угол комнаты.

– Веди, женщина, дочерей, да поживее! – приказал Сигиберт, сурово глядя на съежившуюся от ужаса сеньору. – Мы не намерены ждать целую вечность!

Поклонившись, хозяйка исчезла за дверью.

– Мама, что происходит? – полюбопытствовала Меренда, когда пожилая женщина добралась до комнаты дочерей. – Кто эти люди?

– Ох, дочка, и натворила я бед, – забормотала та в ответ. – Ох, и натворила…

Не глядя на дочерей, она подошла к сундуку и открыла его.

– Нате вот, одевайтесь! Сеньоры не должны ждать!

– Да кто там? – девицы заговорили разом, не понимая, что происходит. – Почему мы должны одеваться среди ночи? И какие сеньоры? О, это, по всей вероятности, мой жених! Какая радость! Наверно, они заберут меня в королевский замок… Мама, а почему ты расстроена и так бледна? И где наш отец?

– Хватит болтать! Замолчите! – закричала на них мать. – Живо одевайтесь! Заждались уже вас…

Сказав это, она подошла к кровати, на которой, свернувшись калачиком, лежала девочка. Ее вопрошающий взгляд остановился на матери, безмолвно спрашивая о причине ночного переполоха.

– А ты, дорогая, схоронись, – ласково погладив девочку по щеке, прошептала мать. – Плохие у меня предчувствия. Недаром мне сон вчера дурной приснился. Не к добру этот приезд, ох, не к добру… Спрячься, милая, лес убережет тебя! Да хранит тебя Господь!..

– Да где же девки с мамашей? – проворчал Сигиберт, ерзая на скамье.

В нетерпении он вскочил и начал ходить взад-вперед, то и дело поглядывая на сидевшего Хильперика.

– Эй, ты, сеньор Феликс! Прикажи привести их как можно скорее. Мне наскучило ждать! Иначе я сам пойду и пригоню их сюда, пусть даже голых.

– Они будут уже скоро… Сеньоры, проявите терпение, – пробормотал совершенно раздавленный хозяин дома.

– Да я погляжу, ты хитрая лиса! – подскочив к нему, вскричал Сигиберт. – Небось уже спрятали девок-то своих. Так ведь?.. Клянусь прахом праотцев, что если это так… А вот и они!

Перед четырьмя братьями предстали четыре юные особы, старшей из которых только-только исполнилось девятнадцать, а младшей − тринадцать. Они были одеты в шелковые длинные платья разных цветов с широкими расшитыми рукавами. Поверх платьев были накинуты небесно-голубые вуали, скреплённые на шее пряжками.

– А ты был прав, Хильперик, они стоили ночного путешествия, – хмыкнул Гунтрамн, обводя взглядом дочерей сеньора Феликса. – Как красивы!

Сигиберт подошел вплотную к Меренде и положил руку ей на плечо.

– Она моя!

– Убери от нее свои ручищи, – прошипел Хильперик, охваченный внезапным приступом ярости. – Не смей даже дотрагиваться до нее. Отец отдал Меренду мне!

– Ну, ну, – Гунтрамн попытался, как обычно, помирить двух братьев, – это всего лишь девки. Не стоит из-за них ссориться. Хариберт, да скажи им уже. Ты самый старший и самый умный из всех нас!

– В самом деле, довольно!

– Пусть тогда вернет мне деньги и забирает ее себе. А может…

Сигиберт выхватил меч из ножен и подскочил в Хильперику.

– О, Господи! – прошептала хозяйка дома, с трепетом следя за происходящим. – Сделай так, чтобы они поубивали друг друга и, наконец, отстали от нашей семьи.

– Сигиберт, Хильперик, перестаньте! – воскликнул Хариберт, властным жестом приказывая младшим братьям остановиться. – Ваша сила и ваше умение пригодятся в войнах за королевство.

– Пусть вернет деньги! – упрямо заявил Сигиберт.

– Вот еще! – парировал Хильперик. – Девица – моя. Наш доблестный король так решил!

– Ну, полноте! – повторил Хариберт, поднимаясь с лавки. – Я вижу здесь только один выход.

Он обвел взглядом присутствующих и продолжил:

– Так как вы не можете претендовать на одну и ту же женщину одновременно, и при этом ты, Сигиберт, не можешь противиться воле нашего отца, то Меренда достается тебе, Хильперик.

– Но… – попытался было возразить Сигиберт.

– Такова воля нашего короля, брат, – прервал его Хариберт, поглядев многозначительно. – Однако ты понес убытки, поэтому можешь выбирать любую из ее сестер в качестве платы.

– Я беру всех! – буркнул тот, нахмурившись. – Раз отец решил в пользу любимца, тогда я забираю остальных в качестве возмещения ущерба, причиненного мне их родителями. А если надоедят, то отдам моим доблестным воинам на потеху. В походах-то тоже иногда хочется ласки.

– Сеньор, прошу вас! – упав на колени, взмолилась мать, которую ужаснула подобная судьба дочерей. – Обещаю, я верну деньги. Клянусь! Дайте только срок! Не увозите моих малюток! Возьмите меня с собой. Я буду делать для вас все, сеньоры, только не трогайте моих деток!

– Пошла вон, старуха! – грубо оттолкнул ее Сигиберт, схватив одну из девушек за волосы. – Ничего, сойдет. Эй, грузите на лошадей других! Мне уже не терпится вернуться домой!

Проходя мимо Хильперика, он остановился.

– Хариберт прав: силы понадобятся нам для других битв, брат. А эти, – он указал на девиц, – не должны вставать между братьями. Согласен?

– Что ж, в твоих словах слышится мудрость, брат, – усмехнулся Хильперик. – На том и порешим. Никогда женщина не встанет между нами!

– Клянусь!

– Клянусь! – повторил Хильперик.

Схватив за руку Меренду, он потащил за собой испуганную упирающуюся девушку, которая совсем иначе представляла себе приезд жениха.

Во дворе поднялась невообразимая суматоха. Гомон дворовых людей и слуг сеньоров, ржание лошадей и лай собак наполнили предутренний воздух шумом. Его дополняли причитания матери увозимых дочерей. Девицы, только сейчас осознавшие, какая судьба их ждет, горько рыдали, но изменить что-либо были не в силах. Внезапно властный голос перекрыл крики.

– Остановитесь! Не смейте! Я запрещаю вам!

Опешив, все на мгновение замерли. Придя в себя первыми, сыновья короля обернулись и увидели на пороге дома вооруженного сеньора Феликса.

– Прекратите! Довольно! Вы находитесь на моей земле! И я никому не позволю чинить произвол в моих владениях! Убирайтесь прочь, иначе я пожалуюсь нашему справедливому королю!

– Что? – багровея от ярости, прокричал Сигиберт. – Повтори, что ты сейчас сказал?

– Да и так все предельно ясно, – усмехнувшись, заявил Гунтрамн, уязвленный словами вассала отца. – Этот сеньор желает, чтобы мы убрались прочь.

– Более того, он собирается пожаловаться своему королю, то бишь нашему отцу, – захохотал Хариберт.

– Ах ты, мерзкий старик! – вскричал Хильперик и, выхватив из рук слуги лук, выстрелил в хозяина дома.

– Нет! – упав на колени, закричала его жена. Ей вторил горестный хор дочерей.

– Нечестивцы! – вопила обезумевшая от горя женщина. – Да будьте вы прокляты! Гореть вам всем в аду! Да покарает вас Господь! Придет, придет ваш час! Чтоб вам всем пусто было! Да не видать вам покоя ни на земле, ни на том свете!

– Ведьма! – закричал Хильперик, мгновенно побледнев, словно смерть. – Сущая ведьма! Видать, и дочки у нее такие же.

– Эй! Закройте прислугу в доме! – приказал Сигиберт, оттолкнув от себя одну из сестер. – Всех, чтобы ни единая душа не ушла. А этих… Связать и сжечь. Тут живет нечистая сила! Надо очистить огнем эту скверну!

– И языки вырвать, – мрачно заметил Гунтрамн, помимо воли встревоженный словами хозяйки дома.

Не прошло и получаса, как наскоро обложенные валежником дом и постройки заполыхали ярким пламенем. Огонь затрещал, перескакивая на стоявшие рядом с домом деревья, превращая их в огромные свечи. Нечеловеческий вой сжигаемых заживо оглашал окрестности, а воздух вскоре наполнился тошнотворным запахом обугленной плоти. Наконец голоса стихли, и только зловещий треск прожорливого пламени да звуки разваливающихся построек продолжали разноситься по дремучему лесу, который, казалось, замер от ужаса перед человеческой жестокостью.

– Поехали, – проговорил Гунтрамн, оторвав взор от пожарища. – Нам тут больше нечего делать.

– Ты прав, – равнодушно заметил Хильперик, пожав плечами, – здесь не осталось ничего и никого.

Развернув коня и пришпорив его, Хильперик первым поскакал прочь. За ним, пребывая в мрачной задумчивости, двинулись остальные.

Поляна опустела. Топот лошадей утих в глубине мрачной чащобы. Пламя, поглотившее полностью все постройки, начало отступать. Оно медленно гасло, словно насытившись принесенными ему жертвами.

Внезапно ветви кустарника задрожали и раздвинулись, и из-за них выступила стройная девичья фигурка. Бледное худое лицо было искажено страданием, а крошечные кулачки были притиснуты к груди, словно сдерживая пронизывавшую ее боль. В больших глазах стояли слезы. Она молча смотрела на пепелище, не в силах оторвать от него взгляд и проронить хоть слово. Оцепенение охватило беззащитную девочку. Она не могла поверить в то, что произошло. Еще вчера она весело резвилась со своими сестрами на поляне перед домом, а отец и мать глядели на них из окна и улыбались. А теперь… разносившийся по поляне и лесу пепел – вот и все, что осталось от них и от ее прежней жизни.

– Да услышат меня небеса и Господь Всемогущий! – зашептали пересохшие губы девочки, нарушив, наконец, тишину. – Будьте свидетелями, ибо я клянусь отомстить за гибель родных. Клянусь! Пусть трепещут мои враги, причинившие мне столько горя, ибо я отравлю каждый их вздох. Я обращусь в молнию, чтобы пронзить их сердца, превращусь в ветер, чтобы иссушить их тела. И пусть мне нигде не будет покоя, пока я не накажу убийц моей семьи! Пока не истреблю весь их род – всех до единого! Клянусь!

^[1]  Nec Deus intersit (лат.). – Пусть Бог не вмешивается (латинское крылатое выражение).

 

^[2]  Аллод – в раннем Средневековье так назывались земли, которые были пожалованы вассалу в качестве вознаграждения за верную службу господину.